Книга Обретая Силу [СИ] - Мартин Аратои

Обессиленный рухнул на футон в домике. Никогда в жизни не чувствовал себя таким выжатым. Всё тело пульсировало от боли, мышцы дёргались в судорогах. Учитель был поистине беспощаден. Ворча себе под нос, я перекатился на матрасе и оказался лицом к лицу с Кейхас, которая лежала рядом, подложив руку под голову и широко улыбалась.

— Привет! — первой поздоровалась девушка, я же язык проглотил от неожиданности, лишь сердце колотилось так сильно, что казалось, вот-вот выскочит из груди.

— П-приветсвую старшую! — наконец прервал неловкое молчание.

Кейхас фыркнула от смеха, вставая и разглаживая мантию. Она выглядела как всегда прекрасно: с длинными черными волосами, собранными в пучок, алые губы растянулись в улыбке, маленький носик слегка сморщился, а глаза искрились безудержным весельем.

За последние недели мы волей-неволей сблизились и стали друзьями, проводя много времени вместе, но не до такой степени, чтобы она приходила ко мне ночевать.

— К тебе слишком легко подкрасться, — щёлкнула она меня по носу. — А теперь пойдём, покажу кое-что, — она повернулась, когда я не сразу последовал за ней, и подняла бровь. — Идёшь или нет?

— Учитель заругает, да и на тренировку вставать рано…

— Тоже мне нашёл отговорки. С того дня, как вошли в долину, ты только и делал, что тренировался. Это место полно чудес, а ты даже в Обители не побывал!

Пока размышлял над словами Кейхас, та подошла ближе и, схватив за кисть, рывком подняла на ноги:

— Пошли, сказала!

Несмотря на новообретённую силу, мне нечего было ей противопоставить, даже от захвата не смогу освободиться, потому вынуждено покладисто кивнул.

— Так и думала, что образумишься. А теперь догоняй! — прощебетала она и кинулась бежать.

Не оставалось ничего другого, кроме как помчаться за ней следом. Видимо девушка замедлила шаг, потому что спустя десяток вдохов смог догнать её. После чего она скрылась в густом подлеске, направляясь вглубь. Я последовал за ней, и если Кейхас с лёгкостью и грацией обходила кусты и деревья, то мне приходилось переть напролом как разгневанному кабану, оставляя за собой целую просеку.

В конце концов, спотыкаясь, выбрался из густой поросли на широкую открытую поляну. Я наклонился, положив руки на колени и тяжело дыша, пытаясь прийти в себя после забега. Кейхас стояла рядом, глядя на поляну, её дыхание было ровным.

— Настоящая красота открывается вооон оттуда, — сказала она, указывая на утёс, возвышающийся над нашими головами.

Протестующе застонав, поплёлся за ней. К тому времени, как добрался до подножия скалы, подруга уже взобралась на уступ и теперь расхаживала по карнизу помахивая рукой и дразня, высунув язык. Долгое мгновение раздумывал, не повернуться ли и уйти, но всё же любопытство пересилило желание поспать.

Взбираясь, пару раз чуть не соскользнул на землю, весь перепачкался и разорвал одежду об острые грани камней.

— Хотела уже за тобой спускаться, — промолвила Кейхас, рывком втягивая меня наверх и протягивая флягу с водой.

Когда сел рядом с девушкой, свесив ноги со скалы и потягивая из фляжки, понял, что этот ночной забег и карабканье на гору того стоили. Открывшийся вид был изумительным: идеально круглая поляна, обрамлённая тёмными деревьями. Ярко-зелёная трава была усеяна синими, фиолетовыми, жёлтыми и красными цветами, которые раскрылись навстречу лунному свету. Светлячки-огоньки то вспыхивали, то гасли, порхая вокруг, а прямо в центре лежал небольшой пруд, светящийся слабым голубым светом и отражающий полную луну на водной глади. Прохладный ветерок обдувал слегка вспотевшую и разгорячённую кожу.

— Завораживает! Правда?

— Да, — тихо ответил ей, чувствуя единение с миром, с его потоками сил. — Давно ты нашла это место?

Извечное веселье на лице Кейхас сменилось печалью, и она, горько вздохнув, заговорила:

— Около десяти лет назад клан Оводаи был атакован зверолюдами по приказу Жгучей Птицы, — начала она, застав меня врасплох. Не это ожидал услышать, но я, затаив дыхание, слушал её рассказ, не смея прерывать подругу.

— Даже не знаем, отчего они так рассвирепели. Стычки случались и прежде, но в тот раз звериное взяло в них верх над людским… Мой отец… — Кейхас запнулась, — погиб одним из первых. Мне тогда было всего девять лет… Только что получила красный пояс. Помню, как сидела допоздна в тот вечер, ожидая, когда он вернётся домой… и смогу ему похвалиться…

Кейхас смотрела на поляну, её глаза были влажными от слёз, и я взял её за руку, ободряюще сжав.

— Когда дед узнал об этом, он отправился к той заставе, где дежурил отец и прикончил всех до единого зверолюдов, занявших крепость. После этого он привёз меня сюда, сказав, что нам обоим нужно время, чтобы стать сильнее и затянуть душевные раны. Дедушка попытался взять и мать, но та отказалась идти, настаивая, что кто-то должен остаться и ухаживать за могилой отца.

Девушка смахнула слезинки, шмыгнула носом и продолжила:

— Он сразу же начал интенсивные тренировки, а я оказалась предоставлена сама себе. Мир развалился на части: отец умер, меня оторвали от матери, клан объявил войну зверолюдам, а дед не обращал внимания, усердно практикуясь. Первые несколько дней, я просто сидела и плакала. В конце концов, голод заставил действовать. Старик не собирался помогать, поэтому пришлось заботиться о себе самой.

Кейхас отобрала у меня флягу с водой и сделав большой глоток заговорила снова:

— Три месяца только и делала, что тренировалась, подавляя печаль и горечь утраты. Гнев, ярость и жажда мести питали меня, пока однажды ночью не наткнулась на эту поляну. Какая-то неумолимая сила притянула к обрыву. Как только взглянула вниз на красоту этого места, почувствовала, как внутри меня схлынули весь сдерживаемый гнев, ненависть и печаль, которые так долго держала в себе. Я всё ещё отчаянно скучала по отцу и хотела отомстить, но больше не была охвачена гневом. Честно говоря, не знаю, как долго пробыла здесь, но к тому времени, как спустилась, уже показалось предрассветное солнце. Вскоре обнаружила, что снова могу улыбаться, и когда это произошло, стало легче. Так что теперь стараюсь всегда не унывать и не давать грустить тем, кто рядом.

Она замолчала, вытирая слезы с уголков глаз и грустно улыбаясь. От её рассказа у самого перехватило дыхание. Я знал какую боль и отчаяние та испытывала. Гнев, пылающий в груди, требующий возмездия. В этом её судьба странно перекликалась с моей, единственная разница заключалась в том, что она преодолела себя, а я — нет.

— Знаешь, отчего всё это тебе рассказала? — произнесла девушка тихим голосом. — У тебя такое же выражение глаз. Мне хорошо знакомо это чувство. Различие в том, что мне не с